Первоначально Мишель Бреаль предложил лишь ма­рафонский бег, ассоциировавшийся с историей, про­исшедшей в определенном месте. В других странах марафону не хватало исторической подоплеки. Но успех и слава Спиридона Луиса, высокопарные ста­тьи, появившиеся в мировой прессе после игр, по­родили долго не исчезавшее вдохновение и создали плодородную почву для других мероприятий в том же духе. Теперь марафонский бег представлял собой самостоятельное начинание, распространившееся из Греции летом 1896 года в Париж, затем осенью олим­пийского года в США, Венгрию, Норвегию и Данию. Спустя два года Италия и Турция провели первые ма­рафонские соревнования, а в 1899 году Швеция стала девятой страной, проводящей марафон.

В группе американских легкоатлетов в Афинах было много спортсменов из Бостона, которые тоже были вдохновлены марафонским бегом. В Бостоне углубились в собственную историю и организовали в 1897 году соревнования по бегу в память о Поле Ревире и Вильяме Дэвисе, предпринявших в ходе ос­вободительной войны в 1770-х годах длинный ноч­ной конный переезд, чтобы предупредить жителей Массачусетса о готовящемся нападении англичан. Разумеется, была подана идея устроить бег в память об этом событии 19 апреля, в День патриотов.

Национальной истории, ее ключевыми событиям и датам во многом обязаны своим успехом спортив­ные соревнования в Бостоне. Они мгновенно ста­ли популярными и в 1902 году собрали по меньшей мере 100 000 человек, став спортивным событием с наибольшим количеством зрителей. Спустя 110 лет марафонский бег — это старейшее спортивное со­ревнование мира, до сих пор не потерявшее попу­лярности.

Хотя марафонский бег проходил вне Олимпийских игр, было несколько попыток придать ему олимпий­ский статус.

В 1900 году игры проходили в Париже, одновремен­но с Международной выставкой — с 14 мая по 28 ок­тября. Соревнования по легкой атлетике пришлись на июль. Зрители не всегда отдавали себе отчет, что речь идет об олимпийском уровне. Играм не хватало цере­монии открытия и закрытия, и изначально не подра­зумевалось ни их высокого статуса, ни долгой жизни.

Профессиональные звезды спорта, как, например, англичанин Лен Херст, не принимали в них участия. Участвовавшие в беге девятнадцатого июля 1900 года спортсмены, конечно, не были лучшими марафон­цами мира: шестнадцать человек разных националь­ностей, одетые в платки, панамы и другие головные уборы, чтобы спастись от палящего солнца и тридца­тидевятиградусной жары.

Многие рано сошли с дистанции из-за сильного пекла. Кроме того, плохая разметка трассы и малое количество наблюдателей превратили соревнование в настоящую проверку на ориентирование и знание местности. Француз Туке-Дени ошибся в выборе пути и остановился у кафе, чтобы выпить воды, но ему принесли только пиво, и он выпил две кружки, после чего сошел с дистанции. Спустя четырнадцать километров на трассе стали попадаться свиньи и ко­ровы. Также мотоциклисты, автомобили и пешеходы, пересекавшие путь, усложняли бег по улицам и зако­улкам. Мишель Теато победил с результатом 2 часа 59 минут 45 секунд, на пять минут опередив Эмиля Шампьона; этот результат принес, таким образом, двойную победу Франции. Позже выяснилось, что Теато — уроженец Люксембурга и представлял, таким образом, другую страну.

В 1904 году в американском Сент-Луисе Олим­пийские игры тоже проходили одновременно с Международной выставкой. Впервые в Олимпийских играх участвовали африканцы — Лен Тау и Ян Машиани, выступившие на марафоне. Там же высту­пил кубинец Феликс Карвахал де Сото, заработавший на билет на пароход до Нового Орлеана показатель­ным забегом у себя дома. От Нового Орлеана до Сент-Луиса он добрался автостопом, выучив по дороге не­которые английские слова.

В тот жаркий день спортсменам необычайно хо­телось пить. Единственными местами, где была до­ступная вода, была водокачка, находившаяся в деся­ти километрах от старта, и колодец, располагавшийся немного дальше. У обезвоженных спортсменов начи­нались судороги, и они останавливались или вали­лись на землю, будучи не в состоянии больше мучить себя, их окружали сопровождающие. Вдобавок, про­езжавшие мимо машины поднимали пыль. Бегуны плевались, схаркивали, их рвало. Уильям Гарсиа из Калифорнии чуть не погиб от отравления и был до­ставлен в больницу с желудочным кровотечением, вызванным пылью.

Неравная поддержка спортсменов во время сорев­нования сделала его несправедливым. Победитель, американец Томас Хикс, был не лучшим бегуном из всех участников, но у него была хорошая поддержка. В одном месте у трассы сидела компания и ела пер­сики. «Дайте мне немного», — тщетно просил Хикс. Потом вырвал два персика и проглотил их по пути. Его снабжали водой из сопровождающего автомоби­ля и охлаждали влажными губками, а также искусст­венными средствами. Через тридцать километров он принял стрихнин и яичный белок. Стрихнин, поми­мо прочего, применялся в качестве крысиного яда, он обладал общестимулирующим действием, но, приме­няя его, нужно было очень строго соблюдать дози­ровку, чтобы избежать отравления. В худшем случае его действие оказывалось смертельным.

Хикс явно лидировал, но хотел сойти с дистанции, поэтому его помощники начали давать Хиксу искус­ственные стимуляторы. Он побледнел после первой дозы стрихнина и принял еще одну, добавив к этому два белка и спирт: Хикс побежал дальше, и ему дава­ли еще много яиц, губки, смоченные в воде, и спирт, прежде чем он достиг ворот стадиона, где проходило вручение призов.

За четверть часа до этого прибыл американец Фред Лорц, и многие думали, что он победил. Лорц выдох­ся через 15 километров и до тридцатого километра проехал на автомобиле — тут у машины заглох двига­тель. Вместо того чтобы стоять под палящим солнцем и ждать, пока починят машину, он продолжил путь бегом и оставил позади Хикса. Он финишировал с результатом 3 часа 13 минут и сорвал аплодисменты публики. Зрители пребывали в заблуждении, пока перед ними не появился Хикс, и Лорцу пришлось признать поражение.

Альберту Коруа из Франции принадлежит самое большое достижение: он занял второе место, не поль­зуясь услугами ассистента. Феликс Карвахал де Сото, занявший четвертое место, по дороге таскал яблоки и спрашивал у народа, где проходит трасса.

Следующий марафонский забег, состоявшийся в Лондоне в 1908 году, был важен по многим причинам. Впервые была точно определена дистанция — 26 миль и 385 ярдов (42 195 метров). Причина была в том, что принцесса хотела, чтобы ее дети могли наблюдать за стартом, и поэтому место старта перенесли во двор ко­ролевского замка. Затем была отмерена дистанция от старта до трибуны королевы на стадионе Уайт Сити, крупнейшей спортивной арене мира, вмещавшей девя­носто тысяч человек. 42 195 метров стали стандартной марафонской дистанцией Олимпийских игр начиная с 1924 года, до этого пробегали сорок километров.

На марафоне 1908 года разыгралась драма, благо­даря которой в историю вошел итальянец Дорандо Пьетри. На последней миле он вырвался вперед и срав­нялся с южноафриканцем Чарльзом Хефферсоном. Хефферсон взял бокал шампанского у одного из зри­телей, рассчитывая подкрепить свои силы, но у него вдруг начались судороги желудка. Ускорение отняло у Пьетри все силы, но он продолжал бежать. На ста­дионе Уайт Сити он, вместо того чтобы повернуть направо, повернул налево, качнулся и упал на землю. Приложив невероятное усилие, он поднялся. Хотел продолжить бег, но не смог. Попытался просто идти, но падал, поднимался и снова падал на землю как пьяный. Его обливали водой, массировали, кричали в уши, в то время как стадион вокруг превратился в бурлящее море криков и голосов. Когда до цели ос­тавалось 50 метров, на дорожке появился следующий за Пьетри бегун.

Тут, услышав, что приближается конкурент, Дорандо каким-то образом собрался с силами, встал на ноги и сделал отчаянную попытку пересечь финишную черту бегущим. За ним, в 50 метрах позади, бежит Хейес. И Дорандо действительно вырывается вперед к цели. Уж теперь он, наконец, получит пальмовую ветвь победителя!

Но нет, за два-три метра до финишной черты он падает.

Итальянцы как сумасшедшие кричат в уши свое­му упавшему герою. Они поднимают его и снова несут вперед и проносят над финишной чертой. Мгновенно его принимают на руки ликующие дру­зья, его обхаживают, словно ребенка, кладут на но­силки и несут в карету «скорой помощи». Всего через 32 секунды приходит Хейес, но один, без помощи, финиширует и падает на землю, и его подхватывают руки помощников и также несут к «скорой».

США протестовали против того, что Дорандо помо­гали в конце гонки. Протест был принят, итальянца дисквалифицировали, бег выиграл американец Джон Хейес.

В тот же вечер распространился слух о том, что Пьетри мертв. Его состояние временами было кри­тическим, но на следующий день он ожил и пришел на стадион на вручение премий, казалось, с ним ни­чего не случалось, он был готов принимать почести и награду из рук королевы. Хейес занял первое место, не завоевав зрительских сердец. Моральная победа осталась за Пьетри.

Происшествие с Пьетри изменило взгляды на ма­рафон. Прежде большинство относилось к нему по­ложительно, хотя на спортсменов и смотрели как на чудаков и аскетов, вынужденных всю жизнь мучить себя самих. После победы Спиридона в 1896 году ма­рафон стал героическим событием, чем-то новым и неисследованным.

Когда в 1908 году на Олимпийских играх спорт­смен чуть было не повторил сюжет мифа и не умер на финише, поднялась международная дискуссия об оправданности этого бега. Был ли итальянец прос­то клоуном на варварском представлении? Вреден ли марафонский бег для здоровья?